Рандеву с Валтасаром - Страница 113

113

— Я спросил не об этом. Я думал, ты хочешь найти нужного человека и сразу уехать.

— И я говорю об этом же. Даже если я успею что-нибудь сделать, то и тогда останусь. Мне здесь хорошо. Эдгар, и я не намерен никуда уезжать. И передай Потапову, что пособника Бискарги я обязательно найду, если даже они мне за это ничего не заплатят. С сегодняшнего дня это мое личное дело. Так и передай.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. 3 ИЮЛЯ

Они прибыли в северную столицу России в воскресенье, второго июля. Большинство участников группы заранее предвкушали восторг от встречи с городом, который они знали лишь по произведениям Достоевского. Многие хотели посетить места, связанные с Пушкиным, увидеть знаменитый «Эрмитаж», побывать в пригородных музеях, известных на весь мир. И, наконец, увидеть белые ночи, про которые столько слышали. Но действительность Санкт-Петербурга ошеломила участников «Литературного экспресса». Город оказался тусклым, как выцветшая картинка. Здания были грязные, неухоженные, с отвалившейся штукатуркой. Тротуары и улицы в центре разбиты, повсюду лежал налет беспросветной нищеты, словно этот город не был двести лет столицей великой империи, словно о его блеске и величии не слагалось столько песен, не писалось столько книг.

Санкт-Петербург, словно в насмешку вернувший свое гордое имя, выглядел так, будто о нем забыли. Столичный город с некогда великой культурой и красивейшими дворцами напоминал провинциальный заштатный городок с обветшалыми зданиями. Альберто Порлан, влюбленный в Петербург по произведениям русских классиков, увидев его в подобном состоянии, отказался от экскурсий и заперся в номере, чтобы писать стихи о некогда прекрасной «северной Пальмире», превратившейся в место, куда не хотелось приезжать.

В последний момент гостям заменили отель «Москва», в котором они должны были остановиться, на другую гостиницу. Возможно, когда-то эта гостиница, носившая гордое имя «Октябрьская», была неплохой. Возможно, раньше так и было. Но теперь все изменилось. Все худшее, что было характерно для советских отелей, здесь присутствовало и даже было как бы возведено в степень. Грязные, заляпанные стены коридоров, скрипящие половицы, почти черный от долгого употребления ковролит. В небольших номерах стояли покосившиеся шкафы и поломанные стулья. Постели иногда не менялись по несколько дней, а с вечера постояльцев осаждали проститутки, впрочем, милостиво соглашавшиеся не вламываться в номера. Дежурные спали прямо на своих рабочих местах, на этажах, а гости обязаны были, уходя, сдавать ключи.

Ошеломленные подобным «сервисом», многие отказывались понимать, что происходит. Дронго, приехавший со всеми, с удивлением, смешанным с жалостью, смотрел на чудовищное здание и его посетителей. Кафкианское впечатление от города усиливала эта гостиница. После сюитов Дортмунда, пятизвездочных отелей Западной Европы, после чистого и ухоженного Таллина, увидеть этот город было шоком для всех. Дронго, по привычке взяв ключи от своего номера, сразу заказал по телефону для себя номер в отеле «Невский палас», который находился на Невском проспекте рядом с их гостиницей.

Он выходил из отеля с чемоданам в руках, когда увидел спешившую к нему Мэрриет. Голландка, всю поездку предвкушавшая возможность оказаться в городе Достоевского, не совсем понимала, куда они попали.

— Это ужас, — сказала она Дронго. — Я не видела такого даже в кино.

— Ну вы же читали про ночлежные дома, — напомнил Дронго. — Представьте, что вы в одном из них.

— Я скорее представлю, что превращаюсь в паука, — ответила Мэрриет, — в большого паука, как у Кафки. А куда вы несете свой чемодан?

— Здесь у меня книги, отвезу их другу, — соврал он, чтобы не говорить про свой переезд.

— Все время книги, — засмеялась Мэрриет. — Мы с Мулаймой отправили целую коробку книг домой. И даже два раза просили Нелли принять наши вещи, чтобы отправить в Берлин.

— Я тоже передал ей часть своих книг, — улыбнулся Дронго, — я накупил их здесь довольно много.

— Мулайма даже выписала себе книги по почте, — вспомнила Мэрриет. — И получила посылку в Ганновере.

В каждом городе участникам поездки дарили огромное количество журналов и книг. Именно поэтому им было разрешено сдавать вещи в немецкий оргкомитет, чтобы отправлять их в Берлин, где их можно было бы получить по завершении путешествия. Но многие отправляли книги домой.

Он приехал в «Невский палас» и не успел принять душ, как ему позвонил Вейдеманис.

— Можно я к тебе поднимусь? — спросил Эдгар.

— Я начинаю тебя бояться, — пошутил Дронго, стоя в ванной комнате. — Откуда ты узнал, что я здесь?

— С кем поведешься, — парировал Вейдеманис. — Ваша первая гостиница находится на Литовском проспекте, а отель «Невский палас» буквально за углом, на Невском. Я подумал, что ты обязательно переедешь. И позвонил, чтобы узнать, в каком ты номере. Вот и весь секрет. Тебе ведь нужно быть поближе к ним. И вряд ли ты стал бы переезжать куда-нибудь далеко.

— Да, — согласился Дронго, — ты меня убедил. Поднимайся, я как раз вылезаю из ванной.

Через несколько минут они с Эдгаром сидели в баре. Дронго, как всегда, заказал себе чай, Вейдеманис такой же привычный кофе.

— У меня остались трое подозреваемых, — напомнил Дронго, — и сегодня все трое будут на пресс-конференции в манеже. Значит, есть возможность поговорить с каждым. Я тебя прошу быть там в четыре часа дня. Только не опаздывай. Сумеешь пройти без пригласительного билета?

— Конечно, — кивнул Вейдеманис. — Значит, ты думаешь, что подозреваемый в числе этих троих?

113