Рандеву с Валтасаром - Страница 61

— Никогда не целовался с небритым мужчиной, — засмеялся Дронго, — наверно это действительно не очень приятно.

Вотанова нахмурилась, но ничего не ответила. Дронго все еще думал о разговоре с Геркусом. Его смущало очевидное несоответствие в действиях погибшего Темелиса. Увидев, что к ним подошел официант, он машинально поднял руку:

— Принесите всем кофе, — попросил Дронго, — хотя нет, мне принесите чай, а остальным кофе.

Он заметил подошедшего Эужения. Тот стоял у стойки бара и что-то спрашивал у Геркуса. «Нужно поговорить и с ним», — подумал Дронго. И в этот момент услышал раздраженный голос Екатерины Вотановой:

— Почему вы не спросили, хотим ли мы кофе? Вам не кажется, что это неправильно — ставить нас перед фактом?

— Извините, — пробормотал Дронго. Он думал в этот момент совсем о другом.

Она возмущенно поднялась, взглянув на Дронго. Следом растерянно поднялся Андрей, очевидно, не ожидавший от жены подобной реакции.

— У нее тяжелый характер, — напомнил улыбающийся Микола. — Я, кажется, вас предупреждал.

— Можно отменить заказ, — сказал Дронго, отвлекаясь от своих размышлений, — просто неудобно, если мне принесут второй чай, а вам не дадут ничего. Извините, я меньше всего хотел вас обидеть.

— Возможно, — согласилась она, — но я не хочу кофе. И не люблю, когда мне навязывают чужие решения.

Она была явно раздражена. Неужели он сказал что-то лишнее?

— В таком случае я отменю заказ, — грустно ответил Дронго.

Он наконец оторвался от своих мыслей. Он думал о другом, и было трудно отвлекаться на подобные мелочи.

— Если хотите, я выброшу все чашки, — предложил он.

— Не хочу, — отвернулась Екатерина, — лучше угостите кофе Георгия и его друзей. Они, по-моему, продрогли под дождем.

— Да, конечно, — он махнул рукой, приглашая к столику проходивших мимо грузин.

— Напрасно вы так нервничаете, — мягко заметил он.

— Иногда мужчин нужно ставить на место, — не сдавалась Катя, — чтобы не забывались.

— Вы, как всегда, правы, — согласился Дронго.

Она взглянула на него своими светло-зелеными глазами. Когда она злилась, они темнели. Дронго слегка растерялся. Меньше всего он хотел обидеть эту девочку. Кроме того, он не хотел спорить в присутствии стольких людей.

Вотанова с мужем отошли от столика. Микола остался. И почти сразу подошли Мдивани и Бугадзе.

— Может, сядете с нами? — предложил Дронго. — Я заказал кофе.

— Конечно, — весело сказал Георгий. — Вы знаете, наш Важа просто влюблен в ваши методы. Он много читал о вас и знает, что вы лучший сыщик в Европе. Он вчера весь вечер рассказывал мне о ваших приключениях.

— Спасибо, — кивнул Дронго.

Ему нравился молодой грузинский драматург, обладавший тонким вкусом. Дронго заметил, что Георгий покупает в разных городах музыкальные диски Доницетти, Баха, Вагнера, Листа. Молодой человек был для него воплощением той прекрасной поры, когда он сам был молод.

— Вы о чем-то задумались? — вежливо спросил Георгий, снимая очки.

«Правый глаз у него действительно затек», — отметил Дронго.

— Нет, — улыбнулся он в ответ. — Я хотел узнать, сколько вы весите? — вдруг спросил он.

— Больше ста двадцати килограммов. — ответил Георгий. — А почему вы спрашиваете?

— Много, — с уважением сказал Дронго, — я легче вас килограммов на двадцать. Но вы выше меня ростом и намного тяжелее.

— Несколько дней назад в Париже нас пригласили земляки-грузины. — восторженно сказал Бугадзе, — и наш Георгий оказался на высоте. Ему поднесли большой рог вина, который специально привезли из Тбилиси, и он его выпил до конца.

— Видя вашу комплекцию, я не сомневался в ваших возможностях, — сказал Дронго, невольно взглянув на большую ладонь Мдивани.

Он заметил, как к нему спешит Кязим Оруджев.

— Наконец-то я вас нашел, — сказал Оруджев, тяжело дыша. — К нам в Ганновере присоединятся двое российских журналистов. Вы можете дать им интервью. Они говорят, что хотят побеседовать с вами. Они сядут в наш поезд на германо-польской границе.

— Хорошо, — согласился Дронго, — надеюсь, беседа пройдет в поезде и они не станут отнимать у меня время в Ганновере.

— Вы будете заняты в Ганновере? — уточнил Оруджев. — У вас выступление в этом городе?

По сложившейся традиции, в каждом городе, где останавливался «Литературный экспресс», несколько писателей выступали с сообщениями и докладами.

— Нет, — сказал Дронго, — но у меня есть там свои дела.

Он не стал объяснять, что в Ганновере его ждет Эдгар Вейдеманис. И наверняка там окажется и Планнинг, уже узнавший о смерти Темелиса.

— Не забудьте. — напомнил Оруджев, — завтра они возьмут у вас интервью.

— Не забуду, — ответил Дронго.

«Интересно. — подумал он, — кто из этих журналистов окажется посланием Потапова? Кажется, наступило время для его появления».

МОСКВА. 20 ИЮНЯ

В этот день все шло, как обычно. Утренняя почта, встреча с начальником управления, с которым он обсуждал дела, не имевшие отношения к Дронго. В одиннадцать тридцать позвонил сам генерал Городцов. Он имел неприятную манеру говорить в несколько развязном и вместе с тем слегка снисходительном тоне, с каким обычно говорили профессионалы с дилетантами, случайно попавшими в Федеральную службу безопасности Городцов работал в органах КГБ-ФСБ всю свою сознательную жизнь, пройдя путь от обычного сотрудника-лейтенанта до первого заместителя директора и генерал-полковника. Потапов, оказавшийся в контрразведке во многом благодаря случайности несколько лет назад, все еще считался не совсем своим, хотя пересидел уже нескольких директоров и заслужил репутацию человека, твердо знающего, чего именно он хочет.