Рандеву с Валтасаром - Страница 84

В семь часов герольд еще раз обратился к присутствующим. Он предложил всем желающим попробовать себя в рыцарском поединке. Почти сразу вызвались двое. Молдаванин Василий Гарнет и эстонец Карл Мартин. Молдаванина экипировали по всей форме, надев на него рыцарские доспехи. Эстонец ограничился легкой накидкой и мечом. И едва они сошлись, почти сразу выявилось преимущество молдаванина.

Затем было еще несколько поединков. Миловидные девушки предлагали каждому принять в них участие. Дронго видел, как засмеявшаяся Драгана предложила участвовать в этом поединке Зорану Анджевскому.

— Ты же спортсмен, — смеялась она, — можешь попытаться.

— Вы занимались спортом? — спросил Дронго, подходя к Зорану.

— Да, — кивнул тот, — футболом и гимнастикой. Но это было давно.

— Гимнастикой, — кивнул Дронго, — тогда у вас должны быть сильные руки.

— Наверное, — засмеялся Анджевски. — Лучше сами примите участие в этом турнире. Правда, боюсь, что на вас не найдется подходящих доспехов.

Неизвестно почему, но Дронго, вдруг шагнув к девушке, согласился на поединок. До встречи в замке оставалось совсем немного, минут двадцать, и, возможно, он подсознательно хотел показать убийце, что не готов вести сегодня разговор в замке. И таким образом успокоить его. Ему дали кольчугу, но рыцарский шлем оказался мал. Он взял тяжелый длинный меч — настоящий, кованный. Затем второй, короткий. Дронго поднял длинный меч. Тысячу лет его предки с мечами в руках отстаивали право на свою истину. И он вдруг почувствовал в себе их силу, словно ему передалась некая генная информация. Раньше он не держал в руках мечей, но в этот вечер они показались ему легкими шпагами.

В схватке с ним согласился принять участие высокий молодой Давид Матевосян. Он был сыном известного армянского писателя Гранта Матевосяна. Человек исключительного таланта, редкой порядочности и честности, Грант Матевосян создавал свои произведения, всегда помня о человеческом достоинстве, о сострадании, любви к ближнему. Когда в закавказских республиках началась националистическая истерия, Грант Матевосян оказался одним из немногих, кто сохранил верность идеалам, не отказавшись от любви к своему народу, но и не опускаясь до национализма и не становясь на один уровень с охлократическими трибунами. Его сын, аттендант армянской группы, кроме армянского хорошо владел английским, фарси и русским языками.

«Кажется, второй раз история повторяется в виде фарса, — вдруг подумал Дронго. — Давид снова выходит на бой с Голиафом. Если в первый раз Давиду повезло, то во второй может не повезти». И хотя они были почти одинакового роста, Дронго сознавал, что у Давида не было шансов. Молодой человек занимался спортом, ему было двадцать пять лет и формально он мог выглядеть даже фаворитом в их схватке. Но нужно было знать, что Дронго был профессионалом и в свои сорок лет успел принять даже бой с Миурой, которому, правда, проиграл. Дронго поднялся, сжал меч. «Этому мальчику придется нелегко». — подумал он.

— Может быть, заменить Давида? — спросил Дронго. — Мне кажется, что мы находимся в разных возрастных категориях.

Он сказал это почти шепотом, чтобы не обидеть молодого соперника. Герольд улыбнулся, объясняя, что это всего лишь игра и никто не предполагает, что они будут биться по-настоящему.

— Конечно, — согласился Дронго, несколько озадаченно поглядывая на приготовления Давида.

Сначала шел вялый обмен ударами. Дронго легко поднимал оба меча, словно прошел многолетнюю тренировку. Поняв, что ему не поразить соперника, Давид вдруг изменил тактику. Он отбил мечом слабый удар Дронго, затем метнул второй меч в доспехи нападавшего и вдруг, сделав кувырок через голову, оказался у ног Дронго, чтобы свалить его точным ударом. Давид в спортзале несколько раз применял подобный прием без меча, и ему каждый раз удавалось достичь хорошего результата. И здесь все должно было получиться. Если бы не одно обстоятельство. Дронго был готов отразить нападение. Он резко скрестил мечи, и соперник наткнулся на рукоятку тяжелого меча.

Через несколько секунд Давид поднялся. Из рассеченного лба хлестала кровь.

— Посмотрите, — закричала какая-то женщина, — у него кровь!

— Я просто ударился, — пытался объяснить Давид.

Но его уже вели к врачу, который начал осматривать рану. Дронго, бросив мечи, поспешил к Давиду. «Только этого не хватало», — подумал он. К счастью, рана оказалась не глубокой. Была рассечена кожа. Дронго успел в последний момент убрать мечи на себя и этим значительно смягчил последствия удара. Давиду наложили пластырь, и он, гордый вниманием женщин, важно продефилировал через арену. Дронго отказался выйти на арену во второй раз. «Вполне достаточно с меня и такой славы, — раздраженно думал он. — Нашел куда лезть. Дурацкое ребячество. Решил показать мальчику свои приемы. Абсолютный идиотизм». Он взглянул на часы. Было уже пять минут девятого. Замок находился в нескольких минутах ходьбы. Дронго зашагал туда. «Сейчас все должно решиться», — подумал он и увидел идущего впереди Планнинга. «Сегодня я укажу им убийцу. — еще раз подумал Дронго. — Хотя, кажется, только я знаю, что это еще не конец».

МАЛЬБОРК. 23 ИЮНЯ

Чтобы войти в замок, когда-то являвшийся оплотом тевтонских рыцарей, нужно было пройти по перекидному мосту, ведущему во внутренний двор. Дронго прошел по мосту, видя перед собой спину Планнинга. Когда они вошли в замок, Дронго окликнул англичанина. Тот обернулся.

— Странно, — сказал Планнинг, — я не думал, что вы ступаете так мягко. Не слышал, как вы оказались за моей спиной.